Итак, работа «Исследование мировых пространств реактивными приборами» прошла почти незамеченной. Лишь немногие обратили внимание на статью в журнале «Научное обозрение». Идеи Циолковского были слишком смелы, слишком опережали свое время. Кроме того, в руки читателей попала лишь малая часть тиража, конфисковать которую полиция не успела. Фридрих Артурович Цандер, будущий пионер ракетной техники и космонавтики. тогда ученик рижского реального училища, вспоминал: «В последнем классе училища перед зимними каникулами (конец 1904-начало 1905) наш преподаватель космографии прочел нам часть статьи, написанной К.Э, Циолковским в 1903 г. под заголовком «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Цандер стал первым в России инженером, всецело посвятившим себя разрешению проблем межпланетных полетов. Он, как и Циолковский, мечтал об освоении космоса на пользу человечеству, для счастья людей.
Надо сказать, что сам ученый никогда не рассматривал свои изобретения с точки зрения использования их в военных целях. Подтверждением этого может служить интересный редкий документ, обнаруженный в 1958 году в архиве Академии наук СССР. Это было письмо Циолковского в редакцию газеты «Иллюстрированные биржевые ведомости». Константин Эдуардович много лет выписывал эту газету. Честно говоря, выписывал для жены, Варвары Евграфовны, которая с удовольствием ее читала. Самого ученого в газете интересовал только раздел объявлений, в котором он иногда находил нужную для себя информацию. Но однажды, в номере за 6 мая 1905 года его внимание привлекла одна заметка. «Биржевые ведомости» опубликовали сенсационную телеграмму из Нью-Йорка, в которой говорилось, что американской компанией по производству артиллерийских снарядов создана воздушная торпеда-ракета огромной разрушительной силы. По словам компании, ракетное оружие должно было произвести переворот в способах ведения войн. «Изобретатель говорит, — писала газета, — что его воздушная мина действует так же хорошо, как обыкновенный снаряд, но удобнее последнего для перевозки и гораздо дешевле». Хладнокровие, с которым сообщалось о чудовищном средстве уничтожения людей, возмутило Циолковского до глубины души. Ракетная техника становилась орудием убийства!
Ученый срочно сел за письмо в редакцию: «Эта телеграмма навела меня на горестные размышления. Прошу позволения поделиться ими с читателями ввиду их поучительности. Ровно два года назад, в мае 1903 года, в №5 «Научного обозрения» появилась моя математическая работа (в два печатных листа) «Исследование мировых пространств реактивными приборами». В ней, в сущности, изложена теория гигантской ракеты, поднимающей людей и даже доносящей их, при известных условиях, до Луны и других небесных тел.
И вот всесветные акулы (как называл Эдисон похитителей чужих мыслей) уже успели отчасти подтвердить мои идеи, и, увы, — уже применили их к разрушительным целям!. Я не работал никогда над тем, чтобы усовершенствовать способы ведения войны: это противно моему христианскому духу. Работая над реактивными приборами, я имел мирные и высокие цели – завоевать Вселенную для блага человечества, завоевать пространство и энергию, испускаемую Солнцем! Но что же вы, мудрецы, любители истины и блага не поддержали меня. Почему же не разработаны, не проверены мои работы! Почему не обратили, наконец, на них даже внимания Орудия разрушения нас занимают, а орудия блага нет. Когда это кончится пренебрежение мыслью, пренебрежение великим. Если я не прав в этом великом, докажите мне, а если прав, то почему не слушаете меня: таков голос мысли, таков вопль идеи… Акулы распоряжаются изобретениями, преподносят их, как хотят: вместо исследования неба боевые снаряды, вместо истины – убийство».
К сожалению, это письмо не попало в типографский набор. Может быть, редактор «Биржевых ведомостей» не счел письмо серьезным и достойным публикации в столичной газете. Между тем, послание Циолковского в редакцию имело огромное значение не только для подтверждения приоритета основоположника ракетной техники, но и для понимания человеколюбивых идей учителя математики Калужского епархиального женского училища.
И в этих словах был весь Циолковский – гуманист и провидец.
