В 1967 году состоялось открытие Государственного музея истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, куда были переданы многие экспонаты, ранее находящиеся в Доме-музее ученого. В старом музее решено было воссоздать полностью бытовую обстановку. И здесь сотрудники столкнулись с десятками вопросов посетителей, касавшихся бытовых сторон жизни ученого. Гости музея хотели знать подробно о его семье, его детях и внуках, о друзьях и знакомых, об увлечениях и привычках. Помочь в этом могли, прежде всего, родные Циолковского — люди, которые много лет были рядом, помогали ему, создавали ему условия для работы.
Одной из таких замечательных личностей была его старшая дочь, Любовь Константиновна. Когда-то друг семьи Е.С. Еремеев посоветовал ей записывать за отцом каждое слово, каждую его мысль, каждое высказывание. И она, правда, время от времени, старалась следовать этому совету. Из отрывочных записей, в которые вошли рассказы Варвары Евграфовны и ее подруг, знакомых, а также личные впечатления, появились прекрасные воспоминания о Константине Эдуардовиче.
Родилась Любовь Константиновна 11 сентября 1881 года в городе Боровске. Была она первенцем в семье Циолковских. В школу для девочек поступила сразу во второй класс, так как умела немного писать и считать. Когда семья переехала в Калугу, девочку приняли в 1 класс казенной женской гимназии (учительские дети в казенной гимназии обучались бесплатно). Гимназия встретила девочку неприветливо… Она вспоминала: «Атмосфера в средних учебных заведениях была тяжелой. Муштра и бюрократизм были его типичными чертами. Боролись с учениками, которые носили длинные волосы или летом ходили в рубашках и с открытыми головами. Преследовали читающих Салтыкова-Щедрина и тех, кто не ходил в церковь… Порой эта удушающая обстановка вызывала смерти молодежи. Так, у нас в гимназии погибла девочка… После этого начальницу уволили.
На ее место прислали умную и гуманную Елизавету Апполоньевну Сытину, и жизнь гимназии резко изменилась. Она все сделала, чтоб облегчить пребывание в гимназии учениц. Весной могли пользоваться садом, чего раньше не полагалось. Она покровительствовала лекциям в свободное время, драматическим и оперным постановкам…».
Училась Люба средне. После окончания 7-го обязательного класса гимназии решила попробовать себя в педагогической работе и целое лето проработала воспитателем в детском приюте. Осенью она подала документы в 8-й, педагогический класс. «Наконец, я добралась до восьмого педагогического класса, где проходились педагогические науки, кроме основной специальности…Любовь к литературе нам привила талантливый педагог А.С. Архангельская. Александра Сергеевна пользовалась каждым случаем, чтоб познакомить нас с лучшими отрывками из классиков. Здесь были Гоголь и Пушкин, Лермонтов и Тургенев. Эти шедевры она включала и в диктанты, и в чтение. Кстати, она, обучая нас грамотности, практиковала предупредительные диктанты, как рекомендовали передовые учебники по методике русского языка. Нечего и говорить, что я, не колеблясь, в педагогическом классе выбрала своею специальностью русский язык. Раньше меня тяготила гимназия, теперь ко мне ворвалась радость: получать знания и, отчасти, ответы на вопросы, было приятно. Да и вообще нам было приятнее в УШ классе: не было муштры классных дам, в свободные уроки мы гуляли сколько угодно в саду. И жизнь стала как-то легче».
Чем ближе было окончание гимназии, тем сильнее крепла у девушки мысль стать сельской учительницей. Тщетно подруги-гимназистки отговаривали ее, говоря, что в деревне она жить не сможет, что умрет от голода и холода, что там свирепствуют неизлечимые болезни. К счастью, ее поддержал отец, считавший, что деревня особенно нуждается в просвещении. «В 1900 году я окончила 8-й класс и собиралась ехать учительствовать в село Роща под Боровском, где 20 лет назад венчались мои родители. Отец был рад, что я еду просвещать народ в самую его гущу и отказалась поступить на какую бы то ни было государственную службу в городе». Через некоторое время ее перевели в новую школу деревни Кросна Калужского уезда. Здесь, в 30 верстах от Калуги, проявился талант Любови Константиновны, как педагога и воспитателя. Новая школа была простой избой, состоявшей из удобной большой комнаты с перегородкой для уголка учительницы. В первый же день повалил народ с ребятами всех возрастов, вплоть до 16-ти лет. Молодая учительница принимала учиться всех – ближайшие школы были далеко. Азбуку знали немногие, пришлось со всеми начинать с «азов». Вечерами учила грамоте взрослых девушек. Каждый месяц она ездила в Калугу и привозила оттуда хорошие книжки. Книжки читались, обсуждались. Оценок она не ставила. Устраивала новогодние елки, спортивные игры. Даже написала рассказ о беспросветной и бесправной жизни крестьян и послала его в журнал «Русское богатство». Но редактор журнала писатель В.Г. Короленко честно ответил ей, что не может опубликовать рассказ по цензурным условиям.
В школах был обязателен урок Закона Божьего. Однако, священник, который должен был его вести, жил далеко от деревни и бывал в школе очень редко. Любовь Константиновна на его уроках знакомила детей с происхождением Земли, Солнца и звезд. По вопросам физики и астрономии консультировалась у отца, который с радостью отвечал на все ее вопросы. Вернувшись в Калугу после смерти брата Игнатия, она работала в учительском Обществе взаимопомощи, имевшем цель сплотить передовых учителей. Затем решила уехать в Петербург учиться на женских курсах профессора Лесгафта. Родители не возражали, ведь в Петербурге жила сестра Константина Эдуардовича, которая была рада принять племянницу…
Увы, долгожданная учеба удовлетворения не давала. Связей с передовыми педагогами по своей неопытности девушка завести не смогла, да и деньги, привезенные из дому, закончились. Решено было вернуться домой. Отец обрадовался ее приезду «из этого Вавилона», как называл он Петербург, успокаивая дочь, что можно учиться и дома. Любовь Константиновна включилась в революционную работу, занималась просвещением женщин-работниц. За эту «противоправную» деятельность она лишилась права работать учительницей в Калуге. «В жандармской книге столько было заметок обо мне, что дать мне свидетельство о благонадежности было наотрез отказано», — писала она в своих записках… Позднее работала учительницей в Туле, затем в женской гимназии небольшого городка Фрауэнберга недалеко от Риги. Вернулась в Калугу уже после революции. С 1923г. стала секретарем отца, его помощницей и переводчицей. После его смерти продолжала вести переписку с писателями, журналистами, инженерами, теми, кто изучал творчество Циолковского, собирала воспоминания о нем, была одним из создателей, а затем и бескорыстным внештатным сотрудником открытого в 1936 году Дома-музея ученого.
В 1957 году, за четыре месяца до своей смерти, Любовь Константиновна передала младшему внуку ученого, А.В. Костину, стопку старых тетрадей и разрозненных листочков с просьбой разобрать их, когда будет время. Так он стал обладателем ценного материала, из которого узнал немало нового о Константине Эдуардовиче и его семье, в том числе, и о самой тетушке. Эти сведения очень пригодились ему при работе в Доме-музее.
