«Выставка «АИЗ-ИЗа» доводит до Вашего сведения, что 10 февраля 1927 года откроется мировая выставка моделей межпланетных аппаратов и механизмов конструкций изобретателей и ученых различных стран…». Так начиналось письмо, которое много лет назад было разослано ученым Советского Союза, Германии, Англии, Франции, США.
Инициатором выставки стала группа молодых энтузиастов, последователей и почитателей К.Э. Циолковского, которые называли себя «Ассоциация изобретателей – изобретателям». Одна из членов Ассоциации, молодая библиотекарь Ольга Викторовна Холопцева, позднее вспоминала: «С затаенным дыханием слушали мы о калужском волшебнике и мечтателе, думающем о судьбах всего человечества, уверенном в осуществимости своих проектов полета человека в космос. Мы были заворожены всем услышанным о Константине Эдуардовиче и хотели стать полезными в осуществлении его идей. Мы решили, что если нам удастся организовать выставку моделей межпланетных аппаратов и механизмов, то это и будет самым дорогим подарком к 70-летию со дня его рождения, которое исполнялось в 1927 году.
За советом и помощью обратились, прежде всего, к самому Циолковскому. Написали о будущей выставке, попросив ученого высказать свое мнение. В ответ он написал: «…благодарен Вам за интересное и содержательное письмо. Благодарю за обещание фотографий и копий с отзывом… Ваша деятельность, конечно, полезна для распространения идей о заатмосферных полетах, и я не могу ей не сочувствовать…». Кроме того, ученый прислал много литературы, фотографий, материалов для создания моделей его ракеты и дирижабля!».
Он также посоветовал привлечь к участию в выставке зарубежных изобретателей и дал ряд адресов. Откликнулись Ф.А. Цандер и Н.А. Рынин, Макс Валье и Роберт Эсно-Пельтри, Роберт Годдард, Герман Оберт и другие ученые и изобретатели. Перспектива показать свои труды, познакомиться с русскими учеными была решающей в вопросе поездки в Москву. Немецкий инженер Макс Валье писал: «Многоуважаемые господа!… будут ли профессора Рынин и Циолковский присутствовать на выставке? Я буду очень рад с ними познакомиться… Не могу не восторгаться той смелостью, с которой Вы беретесь за разрешение мировых задач… В Германии для этого слишком консервативны».
Из-за задержек с зарубежными материалами начало работы выставки переносилось дважды, сначала с февраля на март, потом на апрель. Наконец, 24 апреля она была открыта. Константин Эдуардович от души поздравил ее создателей и пожелал им успеха. Выставка по праву стала называться Первой мировой…».
Посетителей было много. За два месяца в доме на Тверской побывало более 10 тысяч человек. Среди них поэт Владимир Маяковский, будущие ученые М. Тихонравов и Ю. Победоносцев. По просьбе Циолковского на выставке побывал и молодой ученый А. Чижевский. Разделы выставки отображали развитие идей космонавтики от произведений писателей-фантастов до практических проектов известных ученых и изобретателей. Кроме того, стенды знакомили с современным состоянием астрономии, метеорологии, авиации и воздухоплавания.
Вот как описывал свои впечатления от выставки один из столичных журналистов: «Посетители переступали порог как-то застенчиво, оглядываясь, точно боясь, чтобы не увидел кто и не засмеял. Только у некоторых решительный вид – так и кажется, что этот человек пришел записываться для первого полета на Луну. Впрочем, такие желающие и в самом деле были». Надо сказать, что организаторы выставки уже тогда верили, что звездные полеты не за горами, и, предвкушая их близость, действительно составляли списки первых пассажиров для путешествия на Луну и Марс.
Посетители выставки отмечали ее прекрасное художественное оформление. И это действительно было так. Над оформлением выставки много работал член Ассоциации изобретателей художник Иосиф Павлович Архипов. На витринах у входа в демонстрационные залы посетителей встречало огромное полотно «Лунная панорама», отражавшее научные представления того времени о характере лунного ландшафта. По плану выставки ее ведущей темой должна была быть экспозиция, посвященная Константину Эдуардовичу Циолковскому (фото этой экспозиции представлено на старом снимке). И открывать ее, по мнению создателей выставки, должен был большой портрет ученого. Конечно, существовали фотографии, но портрет с натуры был, несомненно, лучше. Вместе с изобретателем А.Я. Федоровым, горячим сторонником идей Циолковского, Архипов решил ехать в Калугу. Приехали в город утром и сразу отправились к ученому. Он охотно дал ряд советов по организации выставки, но позировать отказался категорически. Тут Федоров вспомнил, что привез показать ученому свою тетрадь с проектом полета на Марс. Константин Эдуардович заинтересовался и, перелистывая страницы, стал высказывать свои замечания. Тем временем, Архипов, достав альбом, начал делать наброски. Сам Иосиф Павлович вспоминал: «Когда Циолковский увидел это, то изменился в лице, стал протестовать: «Что вы, это несерьезно! Ни к чему! Что вы из меня идола хотите сделать?». Дочь ученого, Любовь Константиновна, стала уговаривать отца. В конце концов, он согласился, а потом даже попросил подарить ему один из первых набросков. Я вырвал рисунок из альбома, надписав на обороте: «Гениальному ученому». Он прочитал и в ответ: «Ишь, какой шустрый! И откуда вы заметили, что я гениальный?» Я сказал, что его повесть «Вне Земли», которую я только недавно прочитал, подтверждает это».
Наброски получились действительно удачными, но в процессе работы образ Циолковского показался Архипову настолько интересным, что захотелось запечатлеть его в скульптуре. Трудность заключалась, прежде всего, в том, чтобы срочно найти в Калуге нужное количество пластилина. Несколько часов ушло на поиски. К счастью, удалось достать три коробки. На следующий день, пока ученый с Федоровым вели разговор, Архипов, наблюдая черты и выражение его лица, лепил. Так был сделан небольшой «пластилиновый» эскиз.
Отправляясь на прогулку, Константин Эдуардович пригласил гостей прогуляться вместе с собой. «Потом мы гуляли с ним у Оки, и, узнав, что я одним из первых записался в команду корабля, который должен лететь на Марс, он сказал: «Такие, как вы, можете полететь. Я в этом уверен. Но имейте в виду, сейчас вы не полетите, а если полетите, то погибнете. Для того, чтобы туда полететь, надо еще много сделать «черновой работы», — рассказывал Иосиф Павлович. По «пластилиновому эскизу» Архипов сделал скульптуру, которая и была впервые представлена на выставке 1927 года.
После закрытия выставки на память о ней организаторы подарили Константину Эдуардовичу альбом фотографий и другие материалы о выставке. Ученый сразу же ответил благодарственным письмом: «Многоуважаемые товарищи, приношу глубокую благодарность за альбом и приложение. Больше всего мне понравились лица учредителей. О чертежах, рисунках и моделях не могу дать заключение по их неясности и отсутствию пояснений… Выставка, думаю, полезна…». Был отправлен в Калугу и бюст, который занял свое место в кабинете. Константин Эдуардович называл его в шутку «идолом». Для сотрудников музея этот бюст уникален — ведь это единственный скульптурный портрет, выполненный при жизни Циолковского.
