Циолковский и музыка? Как такое возможно, ведь ученый был глухим. Так подумают некоторые из читателей. И будут неправы. Ведь он был не глухим, а слабослышащим. Музыка всегда присутствовала в его жизни, был у него и музыкальный слух. Музицировала его мать, Мария Ивановна. Она же старалась приобщить к музыке всех своих детей, в том числе и Костю.
После переезда в Калугу Константин Эдуардович с удовольствием стал отзываться на приглашения знакомых, которые устраивали домашние музыкальные вечера. Особенно любил бывать у Павла Павловича Каннинга. Музыка Бетховена и Баха наполняли Циолковского особым чувством радости, покоя, вдохновения. Очень любил «Лунную сонату» Бетховена. Мария Константиновна писала: «…папа… любил, когда я играла на рояле, ему нравились спокойные мелодии. Иногда он и сам брал несколько аккордов… Не нравились ему бравурные пьесы, которые играл, приходя к нам, его знакомый Сергей Евгеньевич Чертков».
В автобиографии Циолковский писал, что с удовольствием посещал концерты военного духового оркестра: «В городском саду летом часто была музыка, и я с увлечением не пропускал ни одного концерта. Становился у самого павильона и так только улавливал все нюансы. Музыкальный слух у меня был, и я, что бы ни слышал, через некоторое время воспроизводил своим бессловесным птичьим пением». Какие же произведения исполнял с эстрады местный полковой оркестр? По рассказам старых калужан, в программе были «Арлезианка» Бизе, «Волшебный стрелок» Вебера, «Сказки Венского леса» Штрауса, увертюра к опере Чайковского «Евгений Онегин» и другие произведения русской и зарубежной музыкальной классики.
Далее, ученый продолжал: «Если я не читал и не писал, то ходил или работал у токарного станка. Всегда был на ногах. Когда же не был занят, особенно во время прогулок, всегда пел. И пел не песни, а, как птица, без слов. Слова бы дали понять о моих мыслях, а я этого не хотел. Пел и утром и ночью. Это было отдыхом для ума. Мотивы зависели от настроения. А это вызывалось чувствами, впечатлениями, природой, и часто – чтением.
И сейчас я почти каждый день пою и утром, и перед сном, хотя уже и охрип, и мелодии стали однообразнее. Это какая-то потребность, неясные мысли и ощущения вызывали звуки. Кажется, певческое настроение появилось у меня с 19 лет. Но возникали и самостоятельные мотивы. Я помню, что после чтения «Борьбы миров» Уэллса у меня возник никогда не слышанный мною мотив, соответствующий гибели человечества и полной безнадежности».
Об этом пении без слов вспоминал и один из старших внуков ученого: «Мы, внуки, с утра определяли, в каком настроении находится дед. Если часов в семь было слышно грустное пение без слов… — значит, настроение неважное, значит, что-то у него не ладится. Нам, детям, всегда казалось, что именно в эти минуты дед не только обдумывает план работы на день, но и делает свои открытия, которые затем, между завтраком и обедом, когда вход к нему всех без исключения «строго воспрещен», он облачает в точные расчеты и строгие формулы. Когда же сверху доносилось бодрое пение, мы все радовались: значит, все хорошо, значит, работа идет успешно. И, правда, в такие дни работа у него спорилась.
Спускаясь по крутой лестнице вниз, к столу, он шутил за завтраком, весело и заразительно смеялся. Улыбалась даже наша строгая бабушка Варвара Евграфовна, полная забот о том, чтобы в доме все было в порядке. Именно в это время можно было задавать деду вопросы, попроситься поехать с ним на велосипеде в бор, сходить искупаться, а если дело было зимой, — побегать вместе с ним на коньках».
Как-то побывал в гостях у Константина Эдуардовича его земляк из Рязани, солист Большого театра Вячеслав Дмитриевич Наумов. Много лет спустя он вспомнил подробности той встречи:
— Здравствуйте, здравствуйте, — глуховатым голосом говорит Циолковский и спрашивает, из какого я театра.
— Солист Большого театра.
— Что вы поете, арии, романсы?
— Да. И русские песни. Их с особым удовольствием!
И чудо! Куда исчезла суровость взора? Я вижу ласковые, добрые глаза. Лицо Константина Эдуардовича посветлело, даже морщины расправились. Он просит меня спеть, и я начинаю петь без аккомпанемента. По лицу Циолковского видел, как близки его сердцу русские песни, как он их воспринимает. Рязанские песни ему особенно нравятся. Послушав их, он вспоминает свое детство и юность.
А теперь спою калужскую! И начинаю петь:
«Говорила калинушка:
Я цвесть не буду.
А весна пришла,
Она расцвела.
Говорила девчоночка:
Замуж не пойду.
А пора пришла,
Она замуж пошла».
Циолковский разволновался: «Нет, Вы подумайте, до чего просто, чисто и хорошо! Настоящая народная!». Он начал говорить об искусстве, о том, как оно нужно всем людям. Вспоминал деревню, восхищался мудростью и талантом народа…».
На концертах и в театре Циолковский бывал редко. Стеснялся своей глухоты, да и семейный бюджет не позволял. Но однажды, как вспомнил местный краевед А.Д. Юдин, он, к своему изумлению, встретил Циолковского в городском театре, где летом гастролировала приезжая труппа. Давали оперетту Карла Целлера «Продавец птиц». Константин Эдуардович, сидя в первом ряду партера и приставив руку рупором к левому уху, слушал музыку. Во время смешных эпизодов он от души хохотал, и было видно, что наслаждался представлением. Кстати, это единственный известный случай посещения Циолковским театра. В разговоре с актерами городского театра он как-то сказал, что, глубоко любя искусство, в театр не ходит из-за глухоты, хотя билеты и контрамарки ему регулярно присылают.
…Шли последние годы его жизни. Семья жила уже в новом доме, имевшем редкие в те годы телефон и радио. Зная о глухоте Константина Эдуардовича, в кабинете его радиоточку не поставили. Но вот как-то вечером родные застали его в комнате, где жила семья его дочери. Он стоял у репродуктора с теплым названием «Зорька», включив до предела громкость, и с удовольствием слушал концерт популярной в те годы исполнительницы народных песен Ольги Васильевны Ковалевой…
Спустя много лет в Доме-музее Циолковского побывал известный певец, Народный артист СССР Юрий Гуляев. В Книге почетных посетителей он записал: «Сегодня свершилось еще одно чудо в моей жизни.
Первое – личное знакомство с Юрием Гагариным.
Второе – с главным конструктором Сергеем Павловичем Королёвым.
Третье — честь быть первым исполнителем цикла песен «Созвездие Гагарина».
И, наконец, – с ЦИОЛКОВСКИМ. Константин Эдуардович, проживший всю свою жизнь в великой скромности, но приведший нашу советскую науку к «Созвездию Гагарина»…
