О научных связях К. Э. Циолковского с общественными и государственными организациями

Доклад на VI Чтениях, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского (Калуга, 1971 г.).

Опубликован: Н.И. Мизюлина. О научных связях К.Э. Циолковского с общественными и государственными организациями // Труды Седьмых Чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского. Секция «Исследование научного творчества К.Э, Циолковского. – М.: ИИЕТ, 1973. – С. 99 – 109.

В своей работе я хотела, используя переписку К. Э. Циолковского с организациями, занимавшимися проблемами ракетно-космической техники, отразить то, как ученый своими советами, моральной поддержкой, консультациями вносил неоценимый вклад в развитие идей космонавтики и практическое решение задач ракетной техники.

Уверенный в неизбежности осуществления своих идей, Константин Эдуардович вместе с тем предупреждал молодых энтузиастов: «пока это дело неблагодарное, рискованное и безмерно трудное…, придется поработать не один десяток лет». (1, с. 368).

Сохранившиеся письма, однако, не дают возможности в полной мере раскрыть широту научных связей ученого, значение которых, безусловно, велико.

В 1924 г. в Москве при Военно-научном обществе Академии Воздушного флота была организована Секция межпланетных сообщений. Об этом сообщил Циолковскому один из ее организаторов – ответственный секретарь Секции – М. Г. Лейтейзен: «Секция насчитывает 25 человек, из которых 23 – слушатели Академии… На 1-ом же организационном собрании Секция постановила… просить Вас принять участие в ее работе» (2, л. 1).

В этом же письме Лейтейзен от имени членов Секции просил Циолковского прочитать доклад о межпланетных сообщениях (2, л. 1 об.).

Велика была радость ученого, когда пришло письмо из Москвы, но поехать он не смог – не позволило здоровье. Однако он согласился помочь советами, работами: «… я сейчас готов печатать ряд новых работ о ракете. Изложение будет самое элементарное, но строго научное. Тут будет и описание первых опытов для практического и постепенного достижения успеха» (3, л. 2).

Вскоре Секция была реорганизована в Общество изучения межпланетных сообщений. Циолковский был избран его почетным членом, о чем ему сообщил член правления общества В. И. Чернов (4, л. 1об.). Однако оно не было утверждено как «преждевременное». «И в конце концов это правильно. Я тоже склоняюсь к мысли, что такое громкое Общество было излишне: можно великолепно работать пока без Общества… Общество ликвидировано, но дело будет идти вперед, мы поспешили, забежали за несколько лет вперед, приходится возвращаться – это не так страшно» — писал Лейтейзен Константину Эдуардовичу 16 декабря 1924 г. (2, л. 11).

В 1925 г. в Киеве была организована первая выставка моделей космических аппаратов при поддержке научных сил Киева, в особенности академика Д. А. Граве.

Большую роль в распространении идей космических полетов сыграла Ассоциация изобретатели изобретателям (АИИЗ). Члены ее переписывались с Циолковским. Они сумели осуществить очень важное, нужное дело – организовали Первую мировую выставку межпланетных аппаратов и механизмов. Константин Эдуардович посоветовал им, кроме моделей советских изобретателей, показать на выставке и работы зарубежных специалистов, дал и адреса. Ученый сам не смог приехать в Москву. Организаторы выставки прислали ему на память альбом со снимками ее экспонатов и свои фотографии.

Успеху выставки в значительной степени способствовали статьи в периодической печати, а также проводимые в то время лекции и доклады. Выставка пробудила большой интерес к космонавтике среди широких масс.

Циолковский, перечисляя имена тех, кто содействовал распространению идей межпланетных сообщений, писал Н. А. Рынину 14 мая 1927 г.: «Велика заслуга этих людей, потому что новые идеи надо поддерживать пока они не осуществятся или пока не выяснится полная их несостоятельность, зловредность или неприменимость» (5, с. 34). В числе пропагандистов его идей межпланетных сообщений Константин Эдуардович назвал Рюмина, Перельмана, Модестова, Цандера, Рынина, Лапирова-Скобло, Боята, Чижевского, Глушко и др., а также лекторов Прянишникова, Ветчинкина, Федорова и др. (5, с. 34).

Надо сказать, что в среде советской общественности не только пробуждался интерес к трудам Циолковского, но и активизировалась мысль в направлении практического осуществления идеи космического полета. В этом отношении интересно письмо Б. Корака (торгового агента Народного Комиссариата внешней торговли СССР в Афганистане) от 26 августа 1929 г., опубликованное В. Есаковым в журнале «Знание – сила»:

«Уважаемый тов. Луначарский!

В Калуге, ул. Жореса, 3 живет старик Циолковский. Ему за 75 лет. Почти всю свою жизнь он посвятил вопросу о межпланетном летании. Написал ряд ценнейших работ по этому вопросу и вопросам соприкасающимся. Самое поверхностное знакомство с этими работами и отзывами на них указывает на то, что в тихой Калуге делается работа, которая будущими, ближайшими к нам поколениями будет оценена, как одно из величайших наследий нашей эпохи…

… Нет сомнений, что даже если окажется, что средства и технические возможности, которыми располагает современное человечество, недостаточны для достижения другой планеты, то широко и хорошо поставленная работа в этом направлении окупится рядом неизбежных попутных достижений: изучение высших слоев атмосферы, конструкция ракетных моторов для использования хотя бы в видах более «земных», изобретение новых взрывчатых веществ, изобретения в области радиосвязи и радиоуправления и т. п. Постановка этого дела во всю его широту своевременна и к лицу только нашему государству…» (6, с. 44).

Настало время, когда нужно было переходить от слов к делу. Молодые авиационные инженеры отлично понимали всю трудность своей работы, всю тяжесть, какую они взвалили на свои плечи. Неоценимую услугу в организации первых советских государственных учреждений, занимавшихся ракетной техникой, сыграли Центральный Совет Осоавиахима СССР и Управление военных изобретателей.

В нашей стране первые практические шаги в этом направлении были связаны с работой в Ленинграде Газодинамической лаборатории и групп изучения реактивного движения в разных городах страны.

В 1927 г. в Ленинград была перебазирована первая в нашей стране государственная организация в области ракетной техники – лаборатория инженера Н. И. Тихомирова, которая в 1928 г. получила название Газодинамической лаборатории. Она объединила в своих рядах настоящих энтузиастов, людей большой мечты; для многих из них первым университетом были труды Циолковского.

«Многоуважаемый Константин Эдуардович! – писал в мае 1931 г. Георгий Эрихович Лангемак – начальник I отдела Лаборатории, специалист по внутренней баллистике, — сердечно благодарю Вас за быструю высылку книг, среди которых как раз наиболее ценные и нужные мне Ваши работы… Очень хотелось бы иметь полный комплект Ваших трудов в области реактивного движения. Эти труды, несмотря на их краткость, а может быть, и благодаря тому, что не содержат ничего лишнего, являются неисчерпаемым кладезем ценнейших сведений не только со стороны теории и общего научного обоснования реактивного полета, но и в области конструктивной разработки всех основных деталей» (7, л. 1). В ГДЛ проводилась большая работа по созданию пороховых ракет, электрических и, главным образом, жидкостных ракетных двигателей, применению ракетной техники в авиации, совершенствованию ракетного топлива. И труды Циолковского являлись источником творческого решения практических задач ракетной техники для сотрудников Лаборатории.

«… Почему Вы для формы сопла указываете всюду конус с прямолинейной образующей?… – задает вопрос Константину Эдуардовичу инженер лаборатории В. П. Глушко в письме от 26 августа 1930 г. Если бы Вы могли высказать мне по этому поводу свои соображения, то я был бы Вам очень обязан. Если же Ваши заключения будут подкреплены соответствующими расчетами, то их можно было бы издать в Вестнике Военно-Технической Академии (в качестве статьи). Если Вы возьмете на себя этот труд, то лаборатория наша будет Вам очень благодарна» (8, лл. 17 об. — 18). В письме Глушко высказывает также свои соображения по форме сопла.

Знаменательно, что многие молодые люди присылали свои первые работы на суд Константину Эдуардовичу. В письме от 22 января 1927 г. В. П. Глушко писал: «… я позволил себе, глубокоуважаемый Константин Эдуардович, обратиться к Вам с просьбой просмотреть мой труд и выразить Ваше веское мнение по его существу… в значительной своей части моя книга опирается на Ваши труды, которым я отвожу особое место» (8, лл. 13 об. – 14).

Тесные связи были у Циолковского и с группами изучения реактивного движения. В плане работ ГИРДа, как об этом сообщили Константину Эдуардовичу в письме от 20 сентября 1931 г., предусматривалась популяризация проблемы реактивного движения, лекционная деятельность, лабораторная работа. Основной же задачей должны были быть испытания реактивных двигателей и их применение.

«Ведь нет нужды уверять Вас в том, что от Вас зависит весьма и весьма многое, — писал ответственный секретарь ГИРДа Циолковскому. – Я хотел бы, чтобы Вы возглавили нашу работу. Мне кажется, пришло время осуществить все Ваши гениальные труды на практике» (9, с. 24).

Константин Эдуардович в ответном письме высоко оценил значение создания такой организации, выслал свои труды и указал пути, по которым могут пойти молодые энтузиасты: «Одолению заатмосферному предшествует одоление разреженных слоев воздуха. Начать надо с более легкого. Полеты в стратосферу можно начать с помощью чисто реактивных приборов и с помощью усовершенствованных преобразованных аэропланов. Первое проще, второе сложнее, ограниченнее, но ближе к жизни» (9, с. 25). В своих воспоминаниях М. К. Тихонравов пишет: «ГИРД шел… путем, примерно тем, который К. Э. Циолковский назвал «работами второй группы» (10, с. 2).

Одной из главных задач, стоявших перед инженерами, была разработка двигателя для ракет, совершенствование топлива. Вот почему гирдовцы просили прислать работу о взрывчатых веществах для реактивных приборов (11, л. 3). В письме от 31 мая 1933 г. они писали:

«ЦГИРД обращается к Вам, Константин Эдуардович, с большой просьбой выслать нам наложенным платежом написанные и изданные Вами труды (по два экземпляра) для нашей библиотеки, иностранную и русскую литературу, в той или иной степени освещающую вопрос РД, и указание, где и у кого имеется такая литература, которую можно было бы приобрести… Константин Эдуардович! ЦГИРД был бы Вам также очень обязан, если бы Вы разработали и прислали нам теоретический материал по РД для опубликования его в сборнике, выпуск которого предполагается не в далеком будущем…

Зам. Нач. ЦГИРДа – Параев
Нач. орг. Отдела – Радашкевич» (11, л. 1).

В архиве Циолковского имеется несколько писем Ф. А. Цандера, одного из пионеров советской ракетной техники. Эти письма свидетельствуют о тесных научных связях этих двух ученых.

В письме от 25 февраля 1923 г. Фридрих Артурович просил Циолковского прислать «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (12, л. 1), а 15 июня 1924 г. Цандер просит указать источник, из которого Циолковский черпал сведения о листовом никеле: «По моим расчетам такие листы могут быть использованы для передвижений в самом межпланетном пространстве» (12, л. 5).

Большую работу вел Цандер по пропаганде и популяризации идей Циолковского. Он предлагал свои услуги по переводу на немецкий язык его книги «Ракета в космическое пространство» (12, л. 3). Будучи редактором одного из томов «Избранных трудов» Константина Эдуардовича Цандер в предисловии писал: «Циолковский принадлежит к числу тех людей, которые своей любовью к делу и принципиальностью ума нашли новое в области, в которой люди науки еще мало сделали по выявлению имеющихся практических возможностей» (13, стр. 7).

В 1932 г. была издана книга Цандера «Проблема полета при помощи реактивных аппаратов». Один из экземпляров с исправлениями и автографом автора «Глубокоуважаемому К. Э. Циолковскому» сохранился в личной библиотеке ученого.

17 сентября 1932 г. в день своего 75-летия Константин Эдуардович получил очень теплое поздравление от Фридриха Артуровича:

«Мы в ГИРДе дружной работой группы воодушевленных людей продолжим изыскания в области звездоплавания, области, в которой Вы разбили вековечный лед скептицизма и неверия» (14, с. 62).

Среди многих приветственных писем ученому было поздравление и от С. П. Королева (14, с. 49): «Примите поздравления и лучшие пожелания Вашей многополезной деятельности от коллектива сотрудников группы изучения реактивного движения и мое лично. Начальник Московского ГИРДа Королев».

В ряду славных имен покорителей космоса имя С. П. Королева – начальника ГИРДа, руководителя 4-й бригады, занимавшейся созданием крылатых ракет, крупнейшего ученого и конструктора в области ракетной техники и космических исследований, произносится с особым уважением. Жизненный путь этого большого ученого определился во многом после знакомства с работами Константина Эдуардовича.

В автобиографии, датированной 19 июня 1952 г., Королев писал: «С 1929 года, после знакомства с К. Э. Циолковским и его работами, начал заниматься вопросами специальной техники» (15, с. 2). А в 1934 г. молодой ученый издал свою первую работу по ракетной технике «Ракетный полет в стратосфере», где писал: «Основоположником и теоретиком ракетного полета справедливо считается Константин Эдуардович Циолковский, наш русский ученый, известный своими работами в различных областях науки» (16, с. 27). Свою работу он прислал в Калугу.

В письме от 8 февраля 1935 г. В. А. Сытину – заместителю председателя стратосферного комитета – Циолковский писал: «Сергей Павлович прислал мне свою книжку «Ракетный полет», но адреса не приложил. Не знаю как поблагодарить его за любезность. Если возможно, передайте ему благодарность или сообщите его адрес. Книжка разумная, содержательная и полезная» (17, л. 11)

По утверждению П. Т. Асташенкова, С. П. Королев хорошо знал труды основоположника космонавтики, он составил подробнейшую их библиографию, пометил, где находится та или иная редкая работа ученого (18, с. 198).

Выступая с докладом на торжественном заседании, посвященном 100-летию со дня рождения Циолковского, Королев сказал: «Константин Эдуардович Циолковский был человеком, жившим намного впереди своего века, как и должно жить истинному и большому ученому» (19, с. 21). Тогда же С. П. Королев посетил Калугу, заложил первый камень памятника ученому в сквере Мира, посетил школу, где учащиеся создали музей Циолковского.

Из книги Асташенкова также известно, что Сергей Павлович мечтал написать творческую биографию Циолковского и в его бумагах сохранилась старая тетрадь, в которой им была уже начата эта биография (18, с. 198).

Группы изучения реактивного движения возникали в разных городах страны. Ленинградский ГИРД был создан 13 ноября 1931 г. 16 ноября Я. И. Перельман – заместитель председателя ЛенГИРДа – писал Циолковскому: «Глубокоуважаемый Константин Эдуардович! Члены Ленинградской группы изучения реактивного движения (ЛенГИРД), собравшиеся 13 ноября с. г. в Доме Армии и Флота, поручили мне приветствовать в Вашем лице пионера звездоплавания и основоположника теории реактивного движения, еще десятилетия назад открывшего миру безграничные возможности ракетного летания и предвидевшего его будущий расцвет. Вступая ныне по Вашим следа на путь практического осуществления Ваших идей, работники ЛенГИРДа приложат все усилия к тому, чтобы возможно скорее воплотить в реальной действительности предуказания своего славного учителя» (20, л. 63).

Ученый в ответ на это писал 20 ноября 1931 г.: «Глубокоуважаемый Яков Исидорович! Получил приветствие ЛенГИРДа и Ваше. Благодарю за то и другое… У меня есть 11 разных моих трудов, относящихся к ракете. Не прислать ли по десятку экземпляров для раздачи членам ЛенГИРДа…» (21, л. 10). 26 ноября 1931 г. Перельман просит К. Э. Циолковский прислать статью для выпуска «Ракеты» (20, л. 66).

В результате работ ГДЛ и ГИРДов в СССР получило начало современное ракетостроение как молодая и перспективная отрасль науки и техники, явившаяся основой космонавтики.

В конце 1933 г. из отдельных организаций и групп, работавших над решением проблем реактивного движения был создан первый в мире Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). В первые же недели существования Института Константин Эдуардович получил письмо от начальника РНИИ И. Т. Клейменова: «Мы считаем, что необходима тесная связь с Вами как человеком, давшим и разработавшим основы теории реактивного движения. Мы просим Вашего согласия на посещение Вас тремя — четырьмя руководящими работниками нашего Института в ближайшее время» (22, л. 1 об.). На письме Циолковским была сделана пометка: «11 ф. 34 г. получено. В этот же день посланы открытка и телеграмма: приезжайте 14 февр. 34 г.» (22, л. 1 об.)

Михаил Клавдиевич Тихонравов вспоминает: «Я и И. Т. Клейменов – директор РНИИ, приехали 17 февраля 1934 г. в Калугу, где в то время безвыездно жил К. Э. Циолковский, с целью установить личный контакт с ним, рассказать ему о работах по ракетам, производящихся в Институте, которые к этому времени уже представляли известный интерес. У К. Э. Циолковского мы провели около 6 часов… мы привезли Константину Эдуардовичу несколько фотографий опытных ракет. Эти фотографии привели его в восторг. «Для меня нет ничего более дорогого, чем ваше дело…» — сказал он» (10, с. 3).

В память этого визита К. Э. Циолковский был сфотографирован с М. К. Тихонравовым и с И. Т. Клейменовым. Фотографии эти хранятся в музее истории космонавтики.

Циолковским был сделан набросок программы работ РНИИ. В архиве АН СССР сохранилась эта программа, составленная ученым 15-го февраля 1934 г. (23, л. 1).

В день 16-ой годовщины Красной Армии общее собрание работников РНИИ избрало Циолковского почетным членом технического совета Института. В резолюции было записано: «Выбрать почетным членом технического совета РНИИ первого инициатора в области реактивного движения, ученого-самородка тов. Циолковского» (22, л. 3).

«Надеюсь отблагодарить Вас и собрание работников РНИИ своими трудами», — ответил на это ученый в письме от 9 марта 1934 г. (22, л. 4).

В РНИИ продолжалась работа по созданию ракетных двигателей, разработке и выбору топлива. Безусловно, мнение теоретика космонавтики для сотрудников института было «очень ценным» (22, л. 14). Константин Эдуардович послал в РНИИ свою статью «Энергия химического соединения веществ и выбор составных частей взрыва», являющуюся 2-й главой его рукописной работы «Основы построения газовых машин и летательных приборов» (22, л. 4).

В это время поднимается вопрос о периодическом издании трудов РНИИ, и Циолковского приглашают постоянно сотрудничать в сборнике РНИИ «Ракетная техника». Сотрудники института сообщили ученому о подготовке полученной статьи к печати, как работы, «представляющей большой интерес для работников ракетного дела» (22, л. 9). Признательность от их имени выразил начальник РНИИ Клейменов в письме от 22 — 23 июня 1935 г.: «Ведь большинство из тех, кто сейчас практически работает над ракетами, впервые познакомились с основами реактивного движения из Ваших замечательных книг, учились по ним, заражались вашим энтузиазмом и верой в успех дела» (22, л. 14).

«Только и надежды на таких людей, как Вы», писал в ответ Константин Эдуардович (22, л. 22).

Мечты, идеи, расчеты Константина Эдуардовича попали на благодатную почву, дали первые крепкие и сильные всходы. В начале 1935 г. развернул работу Стратосферный комитет Авиавнито. По заданию председателя этого комитета К. В. Кривитцкого были спроектированы стратосферные ракеты на жидком топливе. Была выделена авторитетная комиссия в составе инженеров для подробного ознакомления с проектами и расчетами. Одновременно было вынесено решение просить К. Э. Циолковского ознакомиться с проектами и дать свое заключение.

В отзыве Стратосферному Комитету Константин Эдуардович писал: «Больше мне понравился 2-й проект (вариант), где дано разрешение задачи насоса, — которое сильно повлияет на состояние масс (25).

2 — 3 марта 1935 г. в Москве проходила Всесоюзная конференция по применению реактивных летательных аппаратов к освоению стратосферы, которая подвела итоги первых попыток, первых достижений советских энтузиастов в освоении стратосферы. На нее был приглашен Циолковский, но из-за болезни приехать не смог. Его избрали почетным председателем конференции, прислали делегатский билет, письмо: «Первая Всесоюзная конференция по применению реактивных летательных аппаратов к освоению стратосферы… шлет Вам – основоположнику теории реактивного летания и первому изобретателю ракет, — свой горячий привет» (24, л. 3, 4). Подписи президиума конференции – К. В. Кривицкого, Г. Э. Лангемака, С. П. Королева и др.

12 мая 1935 г. ученый прислал письмо в Стратосферный комитет: «Всей душой приветствую это великое начинание – первый практический камень моей Родины по овладению межпланетных пространств реактивными приборами. Сильно поднялось мое самочувствие, когда я увидел, как мои продолжатели скромно и незаметно ведут крупную и вместе с тем очень сложную техническую работу. Нет более новой и трудной техники в мире, чем дело реактивного движения!.. Только моя пролетарская великая страна, только моя Родина может поддерживать и воспитывать людей, которые так смело ведут новое человечество к счастью и радости! (25). Это высокая оценка результатов первых практических работ, данная основоположником космонавтики.

Советские люди успешно выполняют завещание великого ученого – смело прокладывают все новые и новые космические трассы.

Литература и источники

1. К.Э. Циолковский. Космические ракетные поезда. В кн.: К. Э. Циолковский. Избранные труды. М., 1962, стр. 367-393.
2. Письма М. Г. Лейтейзена К. Э. Циолковскому. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 4, д. 356.
3. Письмо К. Э. Циолковского в Секцию межпланетных сообщений. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 3, д. 102 а.
4. Письма члена правления Общества изучения межпланетных сообщений В. И. Чернова К. Э. Циолковскому. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 3, д. 103.
5. Н.А. Рынин. К. Э. Циолковский. Его жизнь, работа и ракеты. Л., 1931.
6. Письмо Б. Корака А. В. Луначарскому. «Знание – сила», 1966, № 9.
7. Письма Г. Э. Лангемака К. Э. Циолковскому. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 4, д. 342.
8. Письма В. П. Глушко К. Э. Циолковскому. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 4, д. 178.
9. К. Э. Циолковский. Стратоплан полуреактивный. Калуга, 1932.
10. М. К. Тихонравов. Воспоминания о встрече с К. Э. Циолковским. Архив Государственного музея истории космонавтики им. К. Э. Циолковского, д. 175.
11. Переписка К. Э. Циолковского с ЦГИРДом. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 3, д. 106.
12. Переписка К. Э. Циолковского с Ф. А. Цандером. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 4, д. 670.
13. К. Э. Циолковский. Избранные труды. Кн. Реактивное движение. Л., 1934.
14. Константин Эдуардович Циолковский (1857-1932). Научно-юбилейный сборник, посвященный 75-летию со дня рождения К. Э. Циолковского и 40-летию со дня появления его первых печатных трудов по дирижаблестроению. М. – Л., 1932.
15. С.П. Королев. Автобиография. Архив государственного музея истории космонавтики им. К. Э. Циолковского. Фонд негативов, № 3198.
16. С.П. Королев. Ракетный полет в стратосфере. М.,1934.
17. Письмо К. Э. Циолковского к В. А. Сытину. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 3, д. 152.
18. П.Т. Асташенков. Академик С. П. Королев. М., 1969.
19. С.П. Королев. О практическом значении научных и технических предложений К. Э. Циолковского в области ракетной техники. (Доклад, прочитанный С. П. Королевым 17 сентября 1957 г. на торжественном собрании АН СССР, посвященном 100-летию со дня рождения К. Э. Циолковского). В сб.: «Из истории авиации и космонавтики». М., 1966, вып. 4.
20. Письма Я. И. Перельмана К. Э. Циолковскому. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 4, д. 482.
21. Письма К. Э. Циолковского Я. И. Перельману. Архив АН СССР, Ф. 555, оп. 4, д. 17.
22. Переписка К. Э. Циолковского с РНИИ. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 3, д. 108.
23. Программа работ РНИИ. Архив АН СССР, Ф. 555, оп. 1, д. 96.
24. Письмо Стратосферного комитета. Архив АН СССР, Ф. 555, оп. 3, д. 125.
25. Письмо К. Э. Циолковского в Стратосферный комитет от 12 мая 1935 г. Архив Государственного музея истории космонавтики им. К. Э. Циолковского, д. 79