В Калуге «…я сошелся с семьей В.И. Ассонова… Семья Ассонова была видная в городе. Ассонов помог мне связаться с Нижегородским… кружком любителей физики… Сначала с помощью кружка, а потом самостоятельно я стал печатать свои работы о Солнце, о летательных приборах и другие в журналах «Наука и жизнь», «Научное обозрение» «Вокруг света» и прочее…», — писал ученый.
Действительно, Василий Иванович Ассонов со своими сыновьями Александром и Владимиром стали как бы связующей нитью между ученым и калужской интеллигенцией. Василий Иванович служил податным инспектором и, одновременно, занимался общественной деятельностью, насколько это было возможно в те далекие годы. Это был высокообразованный человек, медалист Академии художеств (был академическим товарищем художника Ильи Репина), знаток археологии и искусства. В свое время он написал книгу «Галилей перед судом инквизиции», позднее перевел на русский язык книгу о Ньютоне. В Калугу Ассонов переехал из Финляндии, следуя призыву «в народ» и намереваясь своей деятельностью смягчить произвол местных властей. Василий Иванович отличался левыми убеждениями, поэтому в 1907 году за «крамольные» речи был уволен администрацией со службы без права занятия должности, что тяжело отразилось на его семье. Умер он в 1918 году.
Как никто другой, он любил и понимал науку. Любовь к точным наукам и сблизила его с Циолковским. Он даже организовал, по словам сына Александра, «агитационный центр» за новые идеи, за победу над воздухом, в которую редко кто верил – ведь даже в научных кругах управляемость аэростатов была под сомнением. Александр и Владимир Ассоновы тоже вскоре стали сторонниками, а потом и верными, преданными помощниками Константина Эдуардовича. Оба брата были отличными шахматистами, а еще, что было большой редкостью, хорошими фотографами. Целый ряд фотографии Константина Эдуардовича сделан ими. Александр Васильевич позднее писал в своих коротких воспоминаниях: «Мое первое знакомство с Константином Эдуардовичем произошло в 1892 году в нашей квартире, когда я был учеником реального училища. Как-то я проходил по Никитской улице и на углу в окне городской библиотеки увидел книжку под заглавием «Аэростат металлический управляемый». Автор – К. Циолковский. Дома попросил отца купить ее, но отец ответил: «Эта книжка трудная и тебе не будет понятна, с автором ее я встретился в училище и пригласил его к нам по делу». На следующий день кто-то дернул звонок (электрические тогда были редки)… Вошел человек в осеннем пальто, выше среднего роста, волосы длинные и карие глаза. Он был в длинном сюртуке. При разговоре стеснялся и краснел. Отец пригласил его зайти в гостиную и долго с ним говорил об издании его работ. Я стоял в дверях и слушал. Вскоре Константин Эдуардович ушел. Потом за обедом отец рассказывал, что этот учитель – замечательный математик, и надо приложить все старания, чтобы издать его новые труды, собрав деньги путем подписки среди знакомых. Так и была издана вторая часть «Аэростата». «В Калуге, благодаря, главным образом, Ассонову, моим прежним знакомым и неизвестным мне лицам, издано было продолжение моего труда «Аэростат металлический управляемый», — отмечал ученый.
Далее Александр Ассонов вспоминал: «Как-то отец послал меня к Константину Эдуардовичу и сказал: «Попроси его прийти ко мне». Константин Эдуардович жил тогда в маленьком трехоконном домике против церкви. Одна комната была разделена не доходившей до потолка тонкой перегородкой, оклеенной светлыми обоями. В большой части около окна стояли стол, два стула, у стены кровать, во второй половине жила семья.
— Когда папа занимается, мы все говорим тихо, — сказала мне одна из дочерей. Поэтому из-за перегородки слышен был только шепот или тихий разговор.
Константин Эдуардович встретил меня очень радушно, расспрашивал, что меня интересует. Я указал на книжку, и эту книжку он тотчас же, к большой моей радости, подарил мне. После этого стал часто бывать у него, помогал ему при работе, приносил инструменты.
Из этого времени мне вспоминается такой случай. Однажды летом 1894 года ко мне в комнату зашел Константин Эдуардович. Как всегда, снял пальто, шляпу, поставил палку в угол. Я ему показал машинку, которую накануне купил у Берковича. Беркович – друг изобретателей, торговец старьем, Беркович – друг изобретателей, торговец старьем, торговал на рынке всякими предметами – ломаными звонками, мотками проволоки и т.д. У него все можно было найти, также и старые книги… Цены были на все предметы дешевые…
Константин Эдуардович, увидев ее, страшно обрадовался, взял с собой домой (в наст. время экспонируется в Доме-музее ученого). На другой день, когда я пришел, с помощью этой машинки он наделал много волнистых полос из латуни и жести, которые были уложены на столе. Это значительно уяснило ему характер образования волн и упругость волнистого материала. Потом я узнал, что на такой же машинке лет сто назад прокатывали воротнички, чтобы они были волнистыми».
Все мысли Циолковского в те годы были сосредоточены на устройстве цельнометаллического аэростата. Впоследствии он часто писал Александру в Москву по поводу покупки материалов для моделей дирижаблей, машин, конструирования вальцовки и прочего.
Так, 2 октября 1908 г. он писал: «…Благодарю за сообщение о сваривании металлов смесью С2 и Н2О…». Константин Эдуардович после попыток построить металлическую модель из тонкой латуни быстро перешел на жесть и других металлов не употреблял. Вот несколько строк из его письма от 25 августа 1908 г: «…Я собираюсь делать модель металлического аэроната простейшего типа в 5 метров длины. Для этого мне надо 75 листов белой жести, той самой, образцы которой Вы мне подарили.., узнайте, что стоит…, попросите не помять листы, не загнуть кончики, и уложить все в ящик. Отправьте большой или малой скоростью…». Далее, 8 сентября 1908 г.: «…Жесть получил, жесть вполне годная и прекрасная. Когда соберетесь в Калугу, прихватите листов 40…». 10 февраля 1911 г.: «… Модели у меня плохо удаются…». И действительно, когда я сам накачивал воздух жестяным насосом в модель, стоящую на полу, воздух скоро выходил из дырок в швах. Прокатывались листы на деревянных валках с ручками, и получался гофрированный лист с довольно правильными волнами. Попытки применить сталь не удались. Да это и понятно: новый материал (углеродистая сталь) обладал значительной упругостью и требовал других машин и особенно других приемов пайки».
Даже из этих кратких заметок видно, сколько надо было упорства ученого, чтобы дать живую иллюстрацию к своему проекту аэростата. В те годы эта работа заполняла всю его жизнь. В процессе изготовления модели возникало много вопросов, не предусмотренных теорией, поэтому модели должны были стать подтверждением его теоретических расчетов.
