Любовь Константиновна Циолковская – верный помощник отца

Доклад сделан на Четвертых Чтениях, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского (Калуга, 17 – 19 сентября 1969 г.).

Публикация: Костин А.В. Любовь Константиновна Циолковская – верный помощник отца//Труды Четвертых Чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э, Циолковского (Калуга, 17 – 19 сентября 1969 г.). Серия «Исследование научного творчества К.Э. Циолковского». – М.: 1970. – С.56 – 66.

Завершив к осени 1968 г. реэкспозицию Дома-музея К.Э. Циолковского в Калуге и встретившись с десятками вопросов посетителей, связанных с образом жизни Константина Эдуардовича и его семьи, вопросами о его личных и деловых связях, с письмами на ту же тему, научный коллектив музея решил составить биографические справки и очерки о близких Циолковскому людях и его друзьях, которые способствовали созданию условий для плодотворной работы основоположника космонавтики.

Одним из таких людей была его старшая дочь Любовь Константиновна Циолковская (1881 – 1957 гг.). Она посвятила всю свою молодость борьбе за лучшую участь своего народа, понимая, что « … причина всех несчастий самодержавно-крепостнический строй» (1, с.20).

Любовь Циолковская шла в революцию трудной дорогой потомственного интеллигента и плохо приспособленного к жизни человека. Уже к периоду первой русской революции 1905 г. она являлась членом Российской социал-демократической рабочей партии, была страстным поборником женского революционного движения.

После Великой Октябрьской социалистической революции Л.К. Циолковская работала в ряде советских учреждений и на педагогической работе, а после трагической смерти брата Ивана¹ сначала от случая к случаю, а в 1923 г. постоянно стала выполнять для отца секретарскую работу со всеми ее разнообразными функциями. Когда приходили письма из-за рубежа, переводила их, делала для Константина Эдуардовича извлечения из книг и статей, вела переписку с учреждениями и отдельными лицами по делам отца, в первые годы послереволюционного периода хлопотала об улучшении материального положения отца перед местными органами власти. Когда К.Э. Циолковского в 1919 г. ошибочно подвергли непродолжительному аресту, она первой встала на его защиту, обратившись с письмами в газеты «Правда» и «Известия», что способствовало быстрейшему освобождению Константина Эдуардовича.

Была Л.К. Циолковская в какой-то мере и идейным поводырем своего отца, что в немалой степени содействовало изменению наивных его представлений о революции, роли Коммунистической партии и В.И. Ленина в формировании государства нового типа, во главе которого стали трудящиеся. Зять ученого Е.А. Киселев писал: « …я никогда не слышал, чтобы Циолковские выражали свое недовольство по отношению к советской власти. Наоборот, Константин Эдуардович восхищался мудростью В.И. Ленина и его предвидением» (2, с. 4).

Словом, дочь ученого была для него секретарем, переводчиком, консультантом, защитником и ходатаем.

Однажды друг Циолковского Е.С. Еремеев посоветовал Любови Константиновне записывать за отцом каждое слово, каждую его мысль, высказывание, уверяя ее, что придет время и домик, в котором жил Константин Эдуардович, заключат под стеклянный колпак как музейную редкость. И дочь ученого, правда, не всегда регулярно, но старалась выполнить совет Евгения Сергеевича. Из этих отрывочных записей, из рассказов матери, ее друзей, знакомых Циолковского, своих личных впечатлений она написала прекрасные воспоминания о своем отце.

После смерти Циолковского его старшая дочь как бы продолжала оставаться на должности секретаря: вела широкую переписку с теми, кто изучал жизнь и научное наследие Циолковского или пропагандировал его труды, помогала тем, кто работал над произведениями о Константине Эдуардовиче. Была одним из создателей, а затем и бескорыстным шефом открытого в 1936 г. Дома-музея ученого.

Видя мой большой интерес к биографии Константина Эдуардовича и дав весьма доброжелательный отзыв о подготовленной мною в 1956 г. лекции о Циолковском, она искренне радовалась, что ей есть кому из членов семьи передать эстафету пропагандиста и популяризатора многотрудной жизни и деятельности Циолковского. Очень много рассказывала мне о жизни семьи, приводила некоторые факты, не вошедшие в ее воспоминания.

В начале 1957 г., месяца за четыре до смерти, Любовь Константиновна в дополнение к ранее подаренным мне двум своим документальным пьесам о Циолковском передала стопку старых тетрадей и разрозненных листочков с просьбой со временем разобрать их. Так я стал обладателем ценного материала, в котором почерпнул немало нового о Константине Эдуардовиче и его дочери. Опираясь на эти документы, я хочу рассказать о замечательном и скромном человеке, летописце жизни и деятельности ученого.

Родилась Любовь Константиновна Циолковская в г. Боровске Калужской губернии 11 сентября 1881 г. Была она первенцем обвенчавшихся за год до этого Константина Эдуардовича Циолковского и Варвары Евграфовны Соколовой.

В уездное училище, в то самое, где работал отец, девочка поступила сразу во второй класс, т. к. умела читать и немного писать. Когда в 1892 г. семья переехала в Калугу, поступила в 1-й класс казенной женской гимназии (в настоящее время это школа № 5 на ул. Дзержинского). Училась Люба Циолковская средне, с подругами, особенно из демократических кругов, была дружна.
Летом 1899 г., после окончания 7-го класса гимназии, была воспитательницей в детском приюте, осенью пошла учиться в 8-ой педагогический класс.

«В [1]900-м году я окончила 8-й класс и собиралась ехать учительствовать в село Роща под Боровском, где 20 лет назад венчались мои родители. Отец рад был, что я еду просвещать народ в самую его гущу и отказалась поступить на какую бы то ни было государственную службу в городе» (1, с. 2-3).

Но работа не принесла удовлетворения. Ребята были испорчены муштрой, были жестоки к товарищам и животным, преподавать было трудно. Посещение городской библиотеки и вольнолюбивые разговоры с молодой библиотекаршей принесли неприятности. Старообрядцы, населявшие город, относились к новым людям неприязненно. Вероятно, на молодую учительницу был донос, и инспектор народных училищ губернии предложил Л.К. Циолковской через ее отца место в новой школе деревни Кросна Калужского уезда (ныне эта деревня входит в состав Ферзиковского района Калужской области).

Здесь по-настоящему развернулся талант Любови Константиновны как учителя и воспитателя, проявилась ее любовь к народу. Так, даже после указания инспектора, она не стала удалять из школы учеников-переростков. Вечером учила грамоте взрослых девушек. Покупала ребятам книги, устраивала новогодние елки, спортивные игры. Старалась прививать общественные навыки, воспитывала у ребят чувство дружбы и солидарности.

Пользуясь тем, что священник, который вел уроки закона божьего, жил далеко от деревни и был нечастым гостем в школе, молодая учительница на его уроках знакомила детей с происхождением Земли, Солнца, звезд, разбивая библейские сказки о сотворении мира в шесть дней. По вопросам астрономии Любовь Константиновна получала консультации отца.

Работая в Кросненской школе, Циолковская пишет рассказ о бесправной доле крестьян и посылает его в журнал «Русское богатство». Редактор журнала В.Г. Короленко ответил ей, что по цензурным условиям не имеет возможности опубликовать рассказ» (1, с. 17).
В фактах демократизации школьной жизни, в стремлении рассказать людям о тяжелой сельской действительности уже четко проявляется революционный характер двадцатилетней учительницы.

Работая на селе и бывая в свободное время в Калуге, Любовь Константиновна принимает участие в только что созданном в городе «Обществе взаимопомощи», имевшем целью сплотить передовое учительство.

О периоде работы в деревне Циолковская пишет: «Невыносимые страдания забитого нуждой и бесправием народа, желание уйти в ряды борцов революции все усиливалось… но как?» (1 с. 20). И Любовь Константиновна едет в Петербург. Осенью 1903 г. она поступает там на женские курсы профессора Лесгафта.

«Проходя по набережной серой Невы, — вспоминает она, — мы с ненавистью смотрели на Петропавловскую крепость, где мучились заживо погребенные лучшие люди – злоба клокотала в груди против царя» (1, с. 35).

Революционных связей по своей неопытности завязать Любови Константиновне не удается. Жить и учиться не на что, она оставляет учебу и вскоре возвращается в Калугу. Отец обрадовался ее приезду «из этого Вавилона», как называл он Петербург, успокаивая дочь, что учиться можно и дома.

Снова Любовь Константиновна идет на учительскую работу. На этот раз она получает назначение в глухой Лихвинский уезд Калужской губернии (сейчас Суворовский район Тульской области). По утрам занятия с детьми, вечерами – с молодыми парнями, мечтавшими стать каменщиками. Им Циолковская преподает основы геометрии.

Своими глазами видит молодая учительница горькие последствия русско-японской войны, видит возвращающихся в деревню искалеченных и обмороженных солдат, слышит ропот крестьян, что царю эта бойня даром не пройдет. Слышит осуждающее мнение Константина Эдуардовича: «Отец … всегда относившийся отрицательно к царскому правительству, воспылал к нему ненавистью за погубленные жизни» (1, с.42).

После окончания учебного года Любовь Константиновна перебирается в Калугу и принимает активное участие в политической жизни, но, посещая собрания интеллигенции, глубоко возмущается тем, что на тайные сходки не приглашаются рабочие. Она твердо решает порвать с этими «пустозвонами», оторванными от простого народа, и найти дорогу к рабочему классу.

Знакомство с бывшим семинаристом И.А. Сергиевским вооружает Любовь Константиновну знанием основ марксизма. От него она получает в то время нелегальную книгу А. Бебеля «Женщина и социализм». С той поры Циолковская начинает глубоко задумываться над судьбой женщины, думает о ее роли в революции. В нескольких тетрадях, переданных автору доклада, найдено немало выписок из различных литературных источников о роли женщины в общественной жизни, от древних времен до наших дней.

Любовь Константиновна мечтает вести среди женщин активную пропагандистскую работу, но это ей снова не удается – в городе трудно найти работу по специальности, и, чтобы не обременять семью, Циолковская едет учительствовать в Екатеринославскую губернию, в школу вблизи Юзовки (в настоящее время г. Донецк).

Циолковская пытается начать революционную пропаганду среди шахтеров. Это ей не удается: нет опыта, связей, помехой явилось и незнание украинского языка.

Учительница вскоре возвращается в Калугу, и только здесь ей наконец предоставляется возможность стать пропагандистом. Она начинает вести марксистский кружок среди девушек-учащихся. На занятия начинают ходить и молодые работницы.

В бурном 1905 г. Циолковская участвует в маевках за Окой, в бору, в Лаврентьевской роще (теперь Комсомольская роща), ведет кружок женщин-работниц винного завода.

Во время выступления черносотенцев после манифеста 17 октября 1905 г. она участвует в демонстрациях, возглавляет Красный Крест боевой дружины, проявляя солидарность с рабочими, сражавшимися на Пресне, пытается ехать в Москву, но ей это не удается.

В 1906 г. ведет пропаганду среди рабочих завода Киселева (1, с. 77). Это становится известным жандармерии, и ей не дают место учительницы в городе.

Помог Константин Эдуардович, случайно натолкнувшись на объявление в «Биржевых ведомостях» о том, что в Латвии, в г. Фрауэнбурге требуется учительница. Но и там Любови Константиновне не повезло. За вольнолюбивые речи перед учащимися начальница увольняет ее (1, с. 99).

Тщетно Е.С. Еремеев и его жена Варвара Гавриловна хлопотали об устройстве революционно настроенной учительницы на работу в Калуге. «В жандармской книге столько было заметок обо мне, что в свидетельстве о благонадежности мне было наотрез отказано» – писала Любовь Константиновна в своих записках (1, с. 94).

Был у семьи Циолковских настоящий большой друг Александра Григорьевна Купецкая. К сожалению, о ней мы пока знаем очень мало. Но Л.К. Циолковская в своих записках несколько раз упоминает ее имя. Интересно, что в период реставрации здания Дома-музея в 1968 г. на чердаке было найдено несколько ее визитных карточек и школьная тетрадь ее дочери Елены. С Еленой Купецкой Любовь Константиновна была дружна и училась вместе в Петербурге. Вполне возможно, что до покупки Циолковским в 1904 г. дома на Коровинской улице Александра Григорьевна квартировала там.

Весной 1911 г. Купецкая пригласила Любовь Константиновну в Москву. «А.Г. Купецкая, — писала Циолковская, теперь, после увольнения с железной дороги и тюрьмы, работала в Москве в Союзе потребительских обществ…» (3, с. 7). Работала Любовь Константиновна в Москве в Союзе мануфактуристов и одновременно принимала участие в создании женских революционных кружков.

В своих воспоминаниях Любовь Константиновна пишет, что после убийства в Киеве министра внутренних дел Столыпина по стране начались аресты, « …явились и к нам – захватили и правление, и меня» (3, с. 12).

«В Новинской женской тюрьме был ремонт, поэтому меня направили в Пречистенскую часть, предварительно продержав два дня в грязной камере охранки…» (3, с.13). Эта автобиографическая запись опровергает утверждение С.И. Самойловича и Е.К. Езуповой о том, что якобы Циолковская сидела в Бутырской тюрьме (4).

Выслана была Любовь Константиновна в Тулу, где жила ее товарищ по революционной работе в Калуге Дуня Рогова (Е.К. Езупова).

В Отношении Московского Градоначальника от 28.12.1911. за № 267562 на имя Тульского Губернатора говорилось, что «Департамент Полиции, отношением от 5 декабря 1911 года за № 78780, уведомил, что на рассмотрении Особым Совещанием, образованным согласно ст. 84 Положения о государственной охране, обстоятельств дела о дочери коллежского асессора Любови Константиновой Циолковской, привлеченной по обвинению в принадлежности к Российской социал-демократической рабочей партии и в революционной пропаганде среди рабочих, г. Министр Внутренних дел постановил: подчинить Циолковскую гласному надзору полиции в избранном ею месте жительства… на три года, считая срок высылки и надзора полиции с 28-го ноября 1911 года…» (5).

Из-за конфликта с тульским полицмейстером Циолковскую не принимают на работу, но она и в ссылке не прекращает революционной деятельности. Вместе с Марией Головко-Ульвазовской ведет пропаганду среди работниц Тульского патронного завода.

Ссылка Любови Константиновны продолжалась до 1914 г. Потом она вернулась в Калугу и вскоре уехала в Петроград, где вошла в состав редакции журнала «Страхование рабочих», а для заработка поступила работать в больничную кассу Франко-русского завода. Здесь она ведет пропаганду среди работниц. В 1916 г. преподает в вечерней рабочей школе.

Летом 1916 г. Циолковская снова побывала в Калуге. У отца ее не было слов, чтобы выразить негодование против «коронованных разбойников» — Вильгельма и Николая, затеявших империалистическую войну. «Отец всегда был против войны, писала Л.К. Циолковская, — тяжело переживал он и первую мировую империалистическую войну» (6, с.69).

Возвратившись в Питер, Любовь Константиновна становится участницей февральской революции. Одну из демонстраций, связанных с этим событием, она описывает так:

«… Народ стал кричать: «Долой полицию! Долой царя!». На народ ринулись казаки. Толпа бросилась бежать. Но ей преградила дорогу высокого роста женщина-работница. У нее было волевое, энергичное лицо. «Остановитесь! – кричала она. – Стыдно бежать!».

Я остановилась вместе с ней. А в это время летели за толпой и казаки. Лошадь одного из них копытом ударила меня по ноге…» (3, с. 64 -65).

Любовь Константиновна образно и правдиво описывает в своих воспоминаниях весь ход февральской буржуазно-демократической революции.

В 1918 г. Циолковская окончательно расстается с Петроградом и уезжает в Калугу. Было ей в то время 39 лет. В родном городе она работает в учреждениях по ликвидации безграмотности, вместе с младшей сестрой Анной Константиновной воспитывает бывших беспризорных в детском доме. Положение в стране был тяжелое: « …приносили и мы с сестрой по ¼ фунта хлеба и между всеми делили», — пишет она в своих воспоминаниях (3, с. 112).

Вероятно, она продолжала заниматься и женским вопросом. Об этом можно судить по ее пометам в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, принадлежавшем Константину Эдуардовичу, по содержанию одной из статей. Статья называлась «Историческая справка по женскому вопросу» (была написана по поводу статьи «Широкие поощрения женщинам доведут до гибели страну»). Эта большая подвальная статья была опубликована в 143 номере Калужской газеты «Коммуна» за 1923 г. за подписью Л. Константинова, но ниже написано рукой Любови Константиновны «Л. Циолковская».

В 1923 г. Циолковская уходит с государственной службы и становится секретарем отца. Она ведет его переписку, переводит с английского, немецкого и французского языков, делает выписки и извлечения из интересующих Константина Эдуардовича книг и статей. Например, в 1933 г. она делает для отца самые существенные извлечения из работы Ф. Энгельса «Диалектика природы», выписывает данные об английской и французской революциях, о Наполеоне и многое другое (7).

В последние дни жизни Константина Эдуардовича Любовь Константиновна вместе с отцом разбирает и сортирует по разделам его рукописи. Устав, ученый попросил ее довести это дело до конца. Сказал, чтобы она все разобрала четко, так как советской власти все это должно пригодиться.

После смерти Константина Эдуардовича его старшая дочь стала шефом Дома-музея К.Э. Циолковского, научным консультантом сотрудников музея, внештатным экскурсоводом. В заметке о первом дне работы Дома-музея сообщалось: « …в кабинете Константина Эдуардовича посетителей принимала его дочь…» (8).

Оказывая большую помощь сотрудникам музея, ведя переписку с популяризаторами К.Э. Циолковского: Б.Н. Воробьевым, Я.И. Перельманом, Н.А. Рыниным, А.Р. Беляевым и другими, оказывая помощь ученым, писателям, журналистам, она работала над воспоминаниями об отце. Летом 1940 г. заботливо ухаживала за В.Е. Циолковской, умершей в августе.

Великая Отечественная война и временная оккупация Калуги гитлеровскими захватчиками застали ее одну в большом доме, подаренном Циолковскому Калужским горсоветом в 1933 г. Проявив исключительное мужество, она сохранила много книг и вещей, принадлежавших ее отцу и семье, что помогло впоследствии пополнить разграбленную фашистами экспозицию Дома-музея, а в 1968 г. оформить бытовые интерьеры мемориального дома.

В последние годы жизни вела обширную переписку, заботливо помогая молодым авторам, пишущим о Циолковском, выступала с критикой в адрес авторов, искажавших образ ученого (9), помогала новому поколению исследователей в их научной работе.

К старости значительно ухудшилось зрение (прогрессировала катаракта), но она продолжала работать. Наконец наступила почти полная слепота. Нельзя без горечи рассматривать некоторые ее тетради, где иногда на одну сделанную запись наносилась другая.

Радио стало единственным источником информации. Она продолжала интересоваться жизнью страны, радовалась политическим и экономическим успехам, борьбе за мир, большой интерес проявляла к деятельности ООН, интересовалась литературой и искусством.

Именно в последние годы жизни ею были созданы небольшие документальные пьесы о Константине Эдуардовиче. Эти пьесы представляют значительный интерес, поскольку в них Любовь Константиновна не отступала от правды, основываясь только на подлинных фактах биографии семьи, даже в том случае, когда вместо действующего лица «Циолковский» стоял «Правнуков» или «Ракетов», а вместо «Любы» — «Вера».

До конца дней своих Любовь Константиновна оставалась убежденным атеистом. Вот одно из писем, сохранившееся в ее личном архиве: «Серафима Николаевна! Вы забыли, что мы, социалисты, считаем всякого рода богомолья вредными, как противоречащие науке, а богомолок – паразитами, живущими за чужой счет, как людей, распространяющих невежество. Поэтому прошу больше меня не посещать. 11.05.56. Л. Циолковская» (7).

Всего месяц не дожила Любовь Константиновна до 100-летнего юбилея со дня рождения отца и полутора месяцев до запуска Первого в мире искусственного спутника Земли. Не дожила она и до наиболее полной публикации ее воспоминаний в Калужской газете «Знамя» (10). Умерла она в августе 1957 г.

Память о Любови Константиновне Циолковской сохранена в Доме-музее ее отца. В комнате, где она жила и работала, помогала отцу, почти все вещи подлинные. Среди них и фисгармония, подаренная ей отцом в 1933 г., незадолго до переезда в новый дом. На этом музыкальном инструменте она любила аккомпанировать себе, когда пела свои любимые революционные песни.

¹ И.К. Циолковский умер в октябре 1919 г. от заворота кишок. Он надорвался, когда нес из леса дрова, чтобы подтопить чугунку, стоявшую в кабинете отца. Безвременно погибшему сыну К.Э, Циолковский посвятил свою книгу «Богатства вселенной» (1920 г.)

Источники и литература

1. Циолковская Л.К. Мои воспоминания. 2-я тетрадь. Личный архив автора статьи.
2. Воспоминания современников о К.Э. Циолковском. Фонды ГМИК им. К.Э, Циолковского.
3. Циолковская Л.К. Мои воспоминания. 3-я тетраль. Личный архив автора статьи.
4. Самойлович С.И., Езупова Е.К. Все мы идем к единой цели. «К коммунизму» (Калуга) от 18 января 1966 г. № 8.
5. Из отношения Тульского отделения Московского областного архивного управления Тулгоркому ВКП(б) – Власову. 23 октября 1936 г. № 5179. Личный архив А.В. Костина.
6. Циолковская Л.К. Воспоминания о Константине Эдуардовиче Циолковском. Калуга. 1957.
7. Личный архив А.В. Костина.
8. К.Э, Циолковский. Документы и материалы. 1879 – 1966 г. Калуга, 1968, с. 112.
9. Циолковская Л.К. Искаженный образ. «Учительская газета» от 30 марта 1957 г., № 39, с. 4.
10. Циолковская Л.К. Из моих воспоминаний об отце. «Знамя» (Калуга) от 13, 14 и 19 сентября 1957 г. №№ 217, 218, 222.